Цитаты by преп. Варсонофий

Иисусова молитва есть необходимейшее оружие в деле нашего спасения. Но кто берется за нее, должен ожидать искушений и приготовиться к борьбе внутренней, к борьбе с помыслами. Бесы не любят Иисусовой молитвы и всячес­ки мстят человеку, бьющему их этим мечом. Они начинают нашептывать ему всевозможные сомнения: «А как доказать это? А какой смысл в этом? Это неправда! Этому никто не верит. Здесь обман» и т. д. Чем же бороться подвижнику с этими помыслами? Неприятием их? Но легко ли сказать — не принимать помыслов! Выпол­нить это дело настолько нелегко, что борьбу с помыслами Господь принимает за мученичество. Но хотя Иисусова молитва и дает человеку труд, она же несет с собой и великие утешения.

В Казани, когда я был еще на военной службе, тепереш­ний митрополит Санкт-Петербургский Антоний прислал мне только что вышедшую в печать книгу: «Откровенные рассказы странника». Я прочитал ее и говорю себе: «Да… вот еще какой есть путь спасения, самый краткий и надежный — молитва Иисусова. Надо принять это к сведению». Достал я себе четки и начал молитву Иисусову. Вскоре начались разные звуки, шелесты, шатания, удары в стену, окно и тому подобные явления. Их слышал не только я, но и мой денщик. Мне стало страшно и одному ночевать, я стал звать к себе денщика. Но эти страхования не прекратились, и я через четыре месяца не выдержал и бросил занятия молитвой Иисусовой. Потом спрашивал о. Амвросия об этом, он мне сказал, что не должно было бросать. Вот вкратце условие моего поступления в скит: в миру не дал мне враг заняться молитвой Иисусовой, вот и думал я, займусь ею в монастыре. А здесь поднял на меня всю братию, хоть уходи из скита. Вот как ненавистна ему молитва. А теперь не вижу. Весь разобран там (батюшка показал рукой на женскую полови­ну). Конечно, по времени лепечу молитву. Уж не знаю, снимет меня Господь с сего поста или уже здесь придется умереть… Все, весь ход записан у меня в дневнике. А мне тогда уже бывали видения. Один раз видел я, несутся облака в виде турка, сидящего по-турецки, т. е. ноги под себя. Потом видел о. Адриана в церкви. Вижу, стоит у стены о. Адриан и смотрит на меня, а вид его был ужасен: весь черный, взгляд злобный. Я говорю: «Господи, Господи, помилуй!.." Потом смотрю: о. Адриан идет из алтаря или в алтарь, а «тот» исчез. Какая была у врага цель представиться мне в виде о. Адриана, я не знаю. Может быть, хотел, чтобы я вознена­видел его… Потом я видел о. Моисея, как он вошел в чулан через запертую дверь. Чтобы увериться окончательно, я посмотрел — он у себя в келье. Я пошел к о. Венедикту и говорю: «Имею вам нечто сказать». — «Скажите». Я рассказал все. Отец Венедикт сказал, что это — действие молитвы Иисусовой….

…Слова преподобного Симеона Нового Богослова о внутренней молитве Иисусовой: «Если кто не соединится с Господом Иисусом здесь на земле, то и никогда не соеди­нится с Ним»… «Это страшные слова, — сказал батюш­ка. — Когда я это прочел еще послушником, я начал ис­кать подтверждения сему, ибо это говорит только один святой преп. Симеон. И вспомнил текст Евангелия: „Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят“ (Мф. 5, 8). Если переставить слова, выходит так: Бога узрят только чистые сердцем. А внутренняя молитва Иисусова и есть соединение ума и сердца для устремления их к Богу…»

Вопрос: «Вы мне сказали, что молитву Иисусову за церковной службой надо творить только тогда, когда не слышишь, что читают, или когда плохой чтец, так что нельзя разобрать, что читают, также и относительно пения, все равно. Когда вы мне это говорили, особенно ударяли на это, и сказали, что так батюшка о. Амвросий учил. Но вот прочел у епископа Игнатия и у преподобного Серафима Саровского, что надо молитву Иисусову творить за службой все время. Здесь я вижу какое-то разногласие. Но разно­гласия не должно быть, а потому, как примирить между собою оба эти учения?» Ответ: «Прежде всего, каждый учит по своему личному жизненному опыту. Кроме батюшки о. Амвросия так учили о. архимандрит Моисей, батюшка Макарий. А, несомнен­но, они были опытны и имели внутреннюю молитву. Затем, одно приличествует новоначалыюму, другое уже приобрет­шему внутреннюю молитву. Имеющему внутреннюю мо­литву, молитва так же свойственна и естественна, как и дыхание. Что бы он ни делал, молитва у него идет самодвижно, внутренне. Так и за службой в церкви молитва у него идет, хотя он в то же время слушает, что поют и читают. Этого не понимал ученик одного старца и просил его разъяснить, как же это так: и слушает, и молитву тво­рит? Старец отвечал: «Скажи мне, брат, что мы сейчас делаем?» — «Беседуем». — «Да. А скажи, мешает ли нашей беседе то, что мы дышим?» — «Нет». — «Ну, так вот, так и молитва идет у тех, кто стяжал молитву внутреннюю. Она им так же естественна, как дыхание. Поэтому и сказано: „Молитва да прилепится дыханию твоему“. Даже когда человек спит, молитвенное действо не прекращается у не­го в сердце по слову: „Аз сплю, а сердце мое бдит“. Но этого мы не имеем. Мы просыпаемся и не имеем даже на устах имени Господа Иисуса. Теперь скажу и о службах. Наша молитва не получила еще такой собирательной силы. Наши мысли не имеют еще сосредоточенности. Мы еще не можем так глубоко вникать в молитву Иисусову. А поэтому мы за службой, если будем творить молитву, то мы будем плохо слушать, что читают и поют, да и в самой молитве будем обкрадываться рассеянностью, и выйдет, что ни к тому, ни к другому не пристали. И ничего не выйдет. А внимать словам читаемого и поемого легче, нежели ох­ранять себя от расхищения мыслей во время молитвы Иисусовой. Поэтому и следуйте этому правилу. Конечно, иногда бывает, что полезнее человеку творить молитву, не­жели слушать службу, вследствие каких-либо внутренних обстоятельств. Здесь надо иметь рассуждение…»

Я долго… не мог понять, что такое соединение ума с сердцем. В сущности говоря, это значит соединение всех сил души воедино для устремления их всех к Богу, что невозможно при разъединенности их. Этот закон едине­ния я усматриваю не только в этом случае — в молитве Иисусовой, а везде. Например, когда на войне с врагом не будет у нас сплоченной силы, то враг, нападая то на один отряд, то на другой, вскоре победит всю армию, уничтожая один отряд за другим. Подобно этому и солнце, светя на землю, не может ничего зажечь, ибо лучи его рассыпаются по всей поверхности земли и, в частности, какого-нибудь места. Но если мы возьмем стекло (увеличительное) и этим стеклом сосредоточим все лучи в одной точке, то подложен­ное туда дерево, бумага или еще что-нибудь воспламеняются. То же самое можно сказать о музыке. Какую имеет кра­соту нота или звук, взятые в отдельности или в беспорядке? Можно сказать, никакой. Но эти же самые звуки в произ­ведениях гениальных художников-поэтов воспринимают ве­ликую силу и красоту… Иисусова молитва не имеет преде­лов…

…Батюшка заповедал <послушнику> творить молитву Иисусову устную и на военной службе, но хранить эту тайну, не открывая ее никому, не уча никого, хотя, быть может, и будут встречаться люди хорошие. «Знайте толь­ко себя»… Теперь решают так… молись, не молись — все равно не достигнешь молитвы. Теперь прошли те времена. Это, конечно, внушенная диаволом мысль. Иисусова молитва необходимо нужна для входа в Царство Небесное. Многим неполезно иметь внутреннюю молитву, ибо они могут воз­гордиться этим. Поэтому Бог дает молитву молящемуся, но не достигшему внутренней молитвы, дает или перед смертью, или даже после смерти, ибо и по смерти идет рост молитвы Иисусовой.

Недавно меня письмом спрашивал один иеромонах о молитве Иисусовой, просил указать книги. Я ему ответил. Но видно, что он хочет познать молитву Иисусову из одно­го чтения, надо приступать к ней самому. Молитва Иису­сова — безбрежное море. Исчерпать его невозможно. Не­возможно всего описать в книгах… Многие начинают, но мало кончают. Поэтому мало имеющих внутреннюю молит­ву. Это великое делание теперь почти забыто… Никто о нем не беседует даже…

…Не всегда Господь посылает умно-сердечную молит­ву: некоторые всю жизнь молятся устной молитвой, с ней и умирают, не ощутив восторгов сердечной молитвы; но и таким людям не следует унывать: для них духовные вос­торги начнутся в будущей жизни и никогда не кончатся, а все будут увеличиваться с каждым мгновением, постигая все больше и больше совершенства Божии, в трепете про­износя: «Свят, Свят, Свят».

…Где ключ для открытия духовных радостей? На это ответ один: в молитве Иисусовой. Великую силу имеет эта молитва. И степени она имеет разные. Самая пер­вая — это произнесение слов: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. На высших степенях она достигает такой силы, что может и горы перестав­лять. Этого, конечно, не всякий может достигнуть, но про­износить слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» каждому нетрудно, а польза громадная, это сильнейшее оружие для борьбы со страстями. Одна, напри­мер, горда, другую одолевают блудные помыслы, кажется, и мужчин не видит, а все мысль блудит, третья завистлива, а бороться нет силы, где взять их? Единственно в Иисусовой молитве. Враг всячески отвлекает от нее. Ну что за бессмыслица повторять одно и то же, когда ни ум, ни сердце не участвуют в молитве, лучше заменить ее чем-нибудь дру­гим. Не слушайте его: лжет. Продолжайте упражняться в молитве, и она не останется бесплодной. Все святые держа­лись этой молитвы, и она становилась им так дорога, что они ее ни на что не променяли бы. Когда их ум был отвлекаем чем-нибудь другим, они томились и стремились опять начать молитву. Их стремление было похоже на желание человека жаждущего, например, после соленой пищи утолить свою жажду. Иногда такому некоторое время не удается удов­летворить свою жажду за неимением воды, но его желание еще более усиливается от этого, и, найдя источник, он пьет ненасытно, так и святые жаждали начать молитву, и на­чинали с пламенной любовью. Иисусова молитва прибли­жает нас ко Христу.

Томительное, часто безотрадное состояние, предваря­ющее получение молитвы Иисусовой внутренней, не бывает обязательно с каждым. Ибо Царь может сразу обогатить нищего. Но общий порядок стяжания молитвы Иисусовой тот, что достигают ее трудами и скорбями, в числе кото­рых имеет себе место томительное состояние духа…