Цитаты by преп. Амвро­сий

…Ты не тужи, что у тебя не ременные гужи. Лыко да мочало оборвалось; связала, и опять помчала. На вопрос: «Что это значит, батюшка?» — старец ответил: «А вот ехал богатый барин на тройке; у него и лошади были хорошие, и сбруя ременная. Ехал и бедняк. У того и лошадь была плохая, и вся сбруя — лыко да мочало. Оба попали в за­жору (подснежная вода в ямах и рытвинах на дороге при таянии снега). У обоих сбруя порвалась. Высвободившись кое-как из зажоры, бедняк связал свое лыко да мочало, и поехал себе вперед, а богатый остался на месте — ременные гужи надо было сшивать».

Одна монахиня рассказала старцу, что видела во сне икону Божией Матери и услышала от Нее: «Принеси жерт­ву». Батюшка спросил: «Что же ты, принесла жертву?» Та ответила: «Что же я принесу? У меня ничего нет». Тогда батюшка сказал: «В псалмах написано: „жертва хвалы прославит Мя“ (Пс. 49, 23)».

Опущенные поклоны можно выполнять и в другие часы и дни, и даже после года. Духовнику должно сказать, когда выполнишь их или что их исполняешь.

…Нужно за грехи понести наказание здесь, на земле… многие говорят — зачем наказание? Господь милостив, и разбойника покаявшегося простил, и тотчас ввел с Собою в рай. Святые же толкуют иначе: разбойник нес уже нака­зание прежде, вися на кресте, да и потом ему перебили голени. Значит, смерть была мучительная. Вот он и понес наказание за свои грехи. Так и тебе в наказание наклады­ваю епитимию по двенадцать поклонов в день, на целый год, за всю твою прошлую жизнь, чтоб там, в будущей жизни, уж больше тебя не наказывать.

Советую тебе почаще и подолгу читать Евангелие, осо­бенно от Иоанна. Читать так, чтобы только твои уши слы­шали: понимаешь — не понимаешь, читай. Благодатное слово евангельское сильно прогонять скуку и уныние и успокоит тебя, только читай побольше и подольше, при­знавая такое искушение попущением Божиим к испытанию тебя и к обнаружению внутреннего затаенного залога, что­бы постараться об исцелении затаившейся болезни душевной евангельским средством, указанным Самим Господом, глаголющим: «научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим»(Мф. 11, 29). Господь и чрез Апостола глаголет: «Мне отмщение, воздам» (Рим. 12, 19); то есть предоставь все Господу, и Господь воздаст так, как ты и не сильна воздать, хотя бы и хотела.

Меня очень огорчило твое самосмыслие безрассудное касательно Евангелия, что будто бы в евангельском учении смогло быть что-нибудь сказано и не так. Причину выставляешь, что твое желание и прошение давнишнее не испол­няется, вопреки будто бы сказанного в Евангелии: просите и дастся вам. Поэтому дура ты из дур, и безрассудное твое мнение есть не что иное, как прелесть из прелестей вражиих, началом которой была твоя же горделивость, которая хотя и прикрывалась до времени личиною внешнего смире­ния, но, наконец, показала великий свой рожон. Подумай сама. Как велика гордость: если прошение наше не испол­няется, то выходит, что в евангельском учении, может быть, что-нибудь не так. Это меня тем более огорчает, что, по­мнится мне, я уже писал тебе о сем слово святого Лествичника, Степень 26, отделение 60, где он говорит: «все чего-либо у Бога просящие и не приемлющие, конечно, по которой нибудь из сих причин того не получают: или что прежде времени просят, или не по достоинству и с тщесла­вием; или потому, что, получивши просимое, возгордились бы, или потому, что по исполнении их желания впали бы в нерадение»… смирись, оставь безумие свое, — и за грех этот в продолжение 40 дней клади по 15 поклонов с мо­литвою: «Господи, прости безумие и прегрешение мое!»

Пишешь о своем брате, который страдает душевною болезнью подозрения, будто бы тайная полиция всюду и чрез всех его преследует, так что он подозревает самых близких к нему людей в злоумышлении и сообщении с тайною полициею. Душевная эта болезнь произошла у него вследствие того, что он стыдился или просто не захотел вовремя покаяться в детских своих грешках, считая их ма­ловажными. Но совесть — неподкупный судья — упреками своими напоминала ему о необходимости покаяться, внушая, что он не прав, а виноват, а он, вместо покаяния, внуше­ние совести обратил на преследование полиции. А присоединившееся к сему неверие и долгое отлучение себя приобщения Святых Тайн еще более усилили душевную болезнь неосновательной подозрительности. Ты боишься, что он помешается в уме. Но это из зол и бедствий легчайшее. В этом положении, по крайней мере, сохранена будет его жизнь, если он будет находиться в заведении для умалишенных, и что человек в помешатель­стве не отвечает уже за то, что в таком положении делает. Разумеется, за прежнее не может быть безответен. Если бы ты могла умудриться свозить брата своего к преподобному Сергию и в пещерах отслужить с ним моле­бен пред чудотворною иконою Божией Матери, называемою Черниговскою, предварительно приготовивши хорошего ду­ховника для брата, то это было бы хорошо, потому что после молебна пред сею иконою поврежденные в уме при­ходили в здравый смысл и хорошо исповедовались, и чрез это исцелялись.

Письма твои… получил и, прочитав последнее, немало удивился тебе. Сама решительно не желаешь принять пред­ложение Г.; пишешь, что у нее в доме ничье здоровье не устояло, что присутствие твое там ни к чему не поведет, что у тебя ни сил, ни терпения нет жить с нею: и между тем ей отвечала, что не можешь согласиться на ее предложе­ние, не попросивши моего совета или благословения. Благо­словить тебя идти к Г. не могу, потому что ты сама этого не желаешь, а сказать, что я не благословляю, значит брать на себя неудовольствие ее за отказ, между тем как на это твоя собственная воля. Стало быть, ты сослалась на мое бла­гословение только ради отговорки. Разве для этого суще­ствует духовное отношение? Если поступать так, то из этого выйдет одна путаница и нарекание на духовное отношение. Вот тебе замечание, вперед так не делать. Если не хочешь куда поступать, то находи собственные отговорки, не ссылаясь на постороннее благословение, ко­торое испрашивается тогда, когда человек не решается предпринимать что-либо или недоумевает в чем-нибудь и просит совета, как поступить.

Спрашиваешь, не жить ли тебе со старою монахинею, чтобы спрашивать ее, как что делать, и с нею читать прави­ло, и думаешь, что тогда успокоишься. Но это заблуждение. Пути человеческие различны, и если будем смотреть на других, как они живут, и им подражать, то из этого выйдет одна путаница, приводящая к осуждению, а каждый должен о себе спрашивать отца своего духовного, к кому относит­ся, и поступать согласно с этим. Монахиня, с которой ты стала бы жить, меня не знает, — а ты относилась и отно­сишься к моей худости: что же бы вышло из вашего купножития? Она бы тебя спутала, а ты бы ей досадила. Пребывание с другими нужно нам не для того, чтобы со всеми советоваться и им подражать, а чтобы в сообращении с ними познавать душевные свои немощи и смиряться перед ближними. А это можешь делать и не живя со ста­рицею: и без этого можешь из разных случаев и от разных людей познавать свои немощи и поучаться кротости, и сми­рению, и терпению.

…Что мне советовать тебе, когда у тебя и кроме меня много советников. О мелочах спрашиваешь, а важные дела скрываешь и решаешь сама, так что мне остается только придакивать.