Оптинские старцы

Чадце мое неблагодарное и неразумное. Да весть мало­душие твое, что никто из человек не имеет права дозволять кому бы то ни было оставить воспринятый им путь благоче­стивой жизни. Потому что воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самоизвольно предал, и сам терпит горькую участь свою во аде. У кого есть еще сколько-нибудь смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть потерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику.

О монашестве должно разуметь, что оно есть таин­ство, покрывающее прежние грехи, подобно крещению. Крещаемый прежде крещения не может чувствовать того, что после получает, т. е. силу внутреннюю исполнять запо­веди Божии.

Монашество произошло от желания жить в точности по евангельскому учению. Потому что среди молвы город­ской и в заботах житейских представляется большое неудоб­ство жить в точности по евангельскому учению, хотя и все обязаны исполнять оное. Монахи от мирян различаются тем, что последним дозволена жизнь в супружестве, а пер­вые избирают жизнь (безбрачную) безсупружную. И ты хотя живешь только при монастыре, а все-таки избрала жизнь безсупружную. Почаще читай Евангелие от Матфея 5 от начала 5-й главы до конца 10-й и старайся жить по сказанному там. Тогда и найдешь порядок в своей жизни, и стяжешь успокоение души твоей.

«Отчего это, батюшка, — спросила одна особа, — игуме­нье дано право распоряжаться монахинями, как крепост­ными?» Старец ответил: «Более, чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято, — монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право».

…Монашество, построенное по духу Святого Евангелия, на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда явля­лось камнем преткновения для людей мира сего, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуж­дого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христиан­ской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монаше­стве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира сего, также имею в виду не живущих в мире, а душою своею преданных мирской жизни.

Такой был случай: на одного брата нашло искушение, задумал купить водки и выпить, пошел в шинок, стоят покупатели. Женщина-продавщица, увидев в монашеской одежде, спросила: «Что вам, батюшка, угодно?» Таким воп­росом устыдила брата, и он ответил: «Полфунта изюму». Таким образом, монашеская одежда спасла от искушения.

Надо понимать дух времени и не увлекаться прежними понятиями и впечатлениями, которые в настоящее время осуществить невозможно. Важность в христианстве, а не в монашестве. Монашество в той степени важно, в какой оно приводит к совершенному христианству.

Сестра! Кайся, смиряйся, сестрам уступай — что можно, и не осуждай других — все с немощами.

Монашеское дело наше: смириться, да поклониться, да попросить прощение — тем и оправдан.

Хотя теперь монастырей нет, но обет монашеский в душе должен остаться, ибо он дан Богу, ибо монашество было, есть и будет.